«Кайнар». Радость № 1. Открывайте шире двери.

В пионерлагере жизнь состояла из маленьких докучливых обязанностей и больших человеческих радостей. К первым относились: соблюдение дисциплины, запрещение покидать территорию, поддержание чистоты, физкультура по утрам, обязательный сон после обеда и утверждённый кем-то распорядок дня. Вторые состояли из: бесконечных игр, межотрядных спортивных состязаний, купания в бассейне, похода с ночёвкой (для старших – младшие ходили на прогулки-экскурсии), ночных шалостей в вагончиках девчонок и малышей (шалостей - невинных, с простынёй на голове и тюбиком зубной пасты в руке), поездок по соседним лагерям (на футбол, соревнования, смотры худ. самодеятельности) и, самое главное, четырёхразового ежедневного питания в столовой.

То, что еда в лагере становилась радостью - так просто не объяснить. Наше поколение, несмотря на дефицит некоторых продуктов и очередей за другими – никогда не голодало. Холодильники дома всегда хранили достойный запас необходимых продуктов, из которых наши мамы – прирождённые кулинарные чаровницы, готовили всякие  ежедневные вкусности (каких, после, многим уже и не приходилось встречать в своей самостоятельной жизни). Но не все из нас ценили материнские изыски, были и такие, которые «выбирали», и такие, у кого «не было аппетита» и даже те, которые вообще «ели плохо» (особенно отличались субтильные девочки-отличницы).

Но это – дома. Лагерь преображал всех! «Открывайте шире двери – мы голодные, как звери!» Этот слоган, несмотря на то, что официальной отрядной речёвкой он никогда не бывал, может считаться одной из самых почувствованных и популярных лагерных прибауток. Я выше сказал, что мы не голодали. Но это не значит, что здоровое чувство голода, всегда сопутствующее задорной младости, не было нам знакомо! Было, ещё как! Особенно тут, в лагере, где жизнь представляла собой неуёмную беготню на свежем воздухе и беспрерывное движение на фоне природы.

И хотя еды, априори (и по всем медицинским показателям), должно было хватать, лагерный аппетит неизменно превосходил количество поступающей в организм пищи (вместе с добавкой!). Так что на завтрак, обед и ужин (и полдник, конечно!) мы, неизменно, приходили в состоянии радостного предвкушения. Предвкушения вкушения.

Поход в столовую, у нас, в «Кайнаре», был своеобразным ритуалом. Потому что он действительно был маленьким походом. Сам лагерь притулился на склоне горы в яблоневом лесу. А столовая была внизу, на самом дне ущелья. Так что метров триста дороги представляли собой, то лёгкий спуск (туда), то очень нелёгкий подъём (оттуда). Особенно непросто эта дорога давалась после отягчающе-сытного обеда, под полуденным зноем.

«Спасибо нашим поварам - за то, что вкусно варят нам!» Ещё одна крылатая фраза-речёвка из лагерного бытия. Обычно её выписывали на самом видном месте в столовой. Так как в нашей столовой работали мамы тех, кто отдыхал в лагере вместе с нами, то легко предположить, что к нашему питанию, наши повара - подходили куда как неформально! Но – даже если бы не так, не могу представить себе какого-то ропота на качество меню. Во-первых – воспитание у нас было не такое. А во-вторых… До сих пор помню неповторимый аромат и вкус простого серого хлеба в лагере! Его посыпали солью и уносили с собой «про запас» под майками и в карманах. Если простой хлеб, в условиях лагеря становился лакомством, то… Что говорить!

Любопытно, что, несмотря на приличное нормированное питание и недетский аппетит, случая, чтобы кто-то набрал в лагере лишний вес – я не припомню…

«Кайнар». Задел дня.

 

Самое сладкое и безмятежное время в лагерной жизни – раннее утро. Когда юные солагерники, мирно и дружно сопят (но не храпят – храп станет печальным спутником жизни несколько позже!) под простынями, безмятежно раскинувшись на раскладушках, в палатках и фанерных домиках. Если в это время взглянуть со стороны на этот тихий лагерь, то вряд ли можно предположить, какой ор тут поднимется спустя час-полтора! Какая бурная и неуёмная жажда деятельности разольётся по улицам и переулкам этой дитячей республики! Какие нешуточные страсти закипят в этом уединённом ущелье тянь-шаньских предгорий!

Ранним утром пружина лагерной жизнедеятельности сжимается до отказа. Сливаются со своими походными койками юные обитатели. Наслаждаются последними мгновениями абсолютного покоя немногим более старшие пионервожатые и взрослые воспитатели. И лишь солнце всё больше высвечивает склон горы, на котором притулился лагерь. И один злодей уже достаёт, продувает и подносит к губам свой медный горн. Вот он – последний миг сладкого покоя…

Разрывая тишину гор своим иерихонским рёвом, горнист возвещает о наступлении нового дня. И теперь уже бесполезно притворяться спящим и делать вид, что не расслышал за своим последним сном этого трубного клича! День начался и с этим ничего не поделаешь. Пришёл в движение главный регламентирующий документ лагерной жизни – «Распорядок дня», вывешенный на самом видном месте и определяющим всё бытие «от» (подъёма) и «до» (отбоя).

Первыми по порядку в этом манифесте значатся – «умывание», «физзарядка» и «утренняя линейка». Линейка - на которой лагерь выстраивается поотрядно, подымается красное знамя, утверждается (путём отдачи рапортов) основополагающий принцип «демократического централизма» и объявляются все грядущие мероприятия – задел дня  пионерлагеря.

Детство без «Кайнара»? Нонсенс!

Пионерское лето – материя особая. Никаких аналогов в нынешнем времени у него нет. Да и быть не может. Детство-то, как таковое, осталось. Но вот, то общество, с теми отношениями – это уже предмет истории.

Наше пионерское лето ассоциировалось с пионерлагерем «Кайнар», которым посёлок озаботился примерно в 1967 году. Построенный в диком горном ущелье за посёлком Каракемир, он, для многих из нас, стал первым пробным «глотком свободы». Отлучённые на целый сезон (почти месяц!) от родных пенатов, мы, на практике постигали совершенно новое для себя состояние - самостоятельного бытия на лоне природы.

Лагерь сближал и перемешивал поколения. Самые юные - попадали в него после первого класса. Самые зрелые – после седьмого. Представить себе хоть одного юного жителя посёлка 60-х – 70-х годов не побывавшего в «Кайнаре» - всё равно, что вообразить нынешнего ровесника тогдашних солагерников без мобильной привязки к родителям. В «Кайнаре», кстати, не было даже обычного телефона. Единственной связующей нитью с остальным миром был прикомандированный к лагерю институтский автобус. А единственным днём, нарушавшим наш «статус кво» – «родительский день».

«Кайнар» - это песнь песней нашего детства! Потому, Бог даст, я вернусь к нему ещё неоднократно.

А пока, для затравки – несколько фото из фототеки Жукова. Я никогда не задумывался про историю явления «Кайнара» народу. Эти снимки и подвигли к тому. Оказывается, институт (ИЯФ) не только финансировал строительство, но и поставлял строителей. Во всяком случае, среди тех, кто строил, мелькают знакомые лица, как младших, так и старших научных сотрудников. Это было очень в духе времени и в стиле наших родителей – не ждать милостей от всяких районных ОНО, а взять, да и сделать всё для своих детей своими руками.

Кстати. Если кто-то располагает необходимыми анналами по поводу истории появления «Кайнара» - не поленитесь оставить комментарий. За него буду благодарен не только я.