Удивительно, как за эти полвека изменился экологический фон в посёлке. Появилось много птиц, характерных для лесов, например, очень заметные в последние годы иволги. В то же время, начисто поисчезли такие заметные ранее пернатые, как удоды. Отступили на третьи позиции скворцы, которым каждую весну мы готовили скворечники на уроках труда. Зато откуда-то возникли крикливые и нахальные майны, про которых ведать не ведали в прежние годы. Стали обычными деловито-тихие большие синицы. Воробьёв же стало заметно меньше. Как и горлинок. И стремительно ласточки-стрижи предпочитают селиться не прямо, под крышей, на расстоянии вытянутой руки, а где-то вдалеке от домов.
Удивляться нечему - за это время домики на пустыре исчезли в прошлом, а взамен пришли разномастные архитектурные конструкции, затерявшиеся среди разросшихся деревьев. Стараниями жителей (и старожилов в первую очередь) посёлок стал настоящим зелёным оазисом, затерянным среди окружающих полей. Изменившаяся среда обитания поменяла и состав обитателей.
В этом отношении, судьба пчёл стоит несколько в стороне от общеэкологических корреляций. Пчёлы оказались в наибольшей зависимости от жителей.
Когда я приезжаю весной в цветущий посёлок, то ощущаю некую пустоту. Вроде всё, как всегда в это время года - воздух переполнен ароматом и пением, ветерок доносит с полей земной дух вспаханных полей, солнце припекает со всей своей нежностью, радостная тень цветущих яблонь ложится на юную траву. И чего ещё нужно?
Пчёл! Не хватает пчёл. По крайней мере в том количестве, в каком они присутствовали тогда, когда первые жители начинали радоваться цветению первых, посаженных ими деревьев. Когда всякая весна начиналась с деловитого гула маленьких тружениц.
Что и не удивительно, если учесть, что с первыми жителями в посёлок приехали и увлечённые пчеловоды, настоящие (а часто и потомственные) пасечники. Домашние пасеки тогда были в посёлке не редкостью. А занимались ими, как правило, не наши отцы, а поколение повыше. Деды. Деды поселковские, сами по себе, быть может, были не столь заметны и многочисленны, как бабушки (ведь это то самое поколение, которое пережило и перешагало войну), более молчаливы и сдержанны, однако среди них встречались очень даже колоритные личности.
Вот они-то, вместе со скромным скарбом, и навезли в посёлок ульи с пчёлами. Да и саму традицию пчеловодства. Небольшие пасеки стояли в те годы во многих садах. У нас, на Садовой, их было несколько. Самая знаменитая - у Винокуровых. А ещё - у Кравченко. У Часниковых. (И, быть может, у Екатерининых.)
Что и говорить, крашенные досчатые домики пчёл, с их чарующей скрытой жизнью, возбуждали наше детское воображение. Особенно, когда рядом с ними появлялись закутанные в халаты и одетые в чёрные маски пасечники, похожие на средневековых магов. Быть рядом в такие моменты считалось небезопасным - что такое пчелиные укусы, каждый из нас испытывал на своей юной кожице неоднократно. Каждый укус заканчивался истошным воплем и жалом пчелы, застрявшем в ранке. Правда, получив такую практику в детстве, в более (менее) вразумительном возрасте мы пчёл не боялись. Мы сними сосуществовали (в отличие от ос, с которыми вели непримиримую войну).
... Старики-фронтовики начали тихо исчезать в 80-е. А вместе с ними стал затихать и тот неповторимый и умиротворяющий весенний звон - оплодотворяющий природу гул жужжащих пчёл. Который до сих пор возникает в памяти всякий раз, как только вспоминаются те бесшабашные и романтичные вёсны, в том родном и уютном гнезде, каким был для наших поколений наш посёлок.
Об изменениях окружающей нас среды можно прочесть тут.
