Вчера мы
простились с Толиком Виницким. Навсегда. Насовсем. Безвозвратно. Он оставил нас
не простившись. И для всех близких, друзей и знакомых - время отныне расслоилось
на «то», что прошло с ним, и «это», что
будет уже без него.
…В начале 80-х нас с Виницким связывали самые душевные
отношения из всех, какие только могут
быть между нормально ориентированными мужчинами. Не скажу, что мы были какими-то
особенными друзьями, будь так - будущее, наверное, не развело бы нас далеко. Однако
в ту упоительную пору бесшабашной юности, когда всё вокруг было интересно,
когда жизнь казалась бесконечно длинной, когда живы были родители – мы виделись
ежедневно. И эти ежедневные встречи не были способом банального прожигания
жизни, скорее, способом утоления жажды – постоянной и всеобъемлющей. Жажды
новых ощущений, новых связей, новых знаний, новых поводов посмеяться.
Благо, что посёлок, где все жили ото всех в не далее, чем в
5 минутах хода, и в каждом доме и каждой квартире был телефон – никогда не
препятствовал общению. Впрочем, в те годы принято было заходить друг к другу
запросто, без предупреждения и звонка. Захотел – зашёл. И это никому не было в
тягость. Нежданный гость зашёл, хозяева отложили дела, накормили, выслушали,
помогли, если надо. Во всяком случае, для Толика мои родители были патриархально-близкими
«тётей Людой» и «дядей Славой», а его
папа с мамой, для меня – «дядей Ноликом» и «тётей Галей». Редкие поползновения
кого-нибудь - привить нам приличное между интеллигентными людьми обращение к
старшим по имени-отчеству, при той атмосфере, были заранее обречены на провал.
Будучи во многом противоположностями, мы с Толиком этим,
наверное, и привлекали один другого – кто, как ни твой антипод может так полно
и здорово восполнить твои пробелы в деле освоения и усвоения всех возможностей
окружающего мира? Так, помню, втихаря от папы, он обучал меня вождению их
«Нивы» (это была самая старая «Нива» в посёлке) – я как раз вернулся с БАМа,
где полгода мотался по тайге с геологами и часто управлял гусеничным вездеходом,
и мне никак не удавалось уразуметь разницу между рычагами и баранкой. Или открывал мне хорошую поп-музыку, в которой
он был дока, а к тому же обладал солидной коллекцией пластинок и записей. (И
самой навороченной музыкальной системой, какую можно было себе представить в те
времена.) У меня, воспитанного на классике и бардах, отношение к эстраде было несколько
предвзятым, и мы часто спорили о достоинствах того, или иного хита. Спорили – и
слушали. Слушали – и спорили.
И не только о том. В те времена, даже среди самой золотой
молодёжи, было распространена нездоровая страсть к чтению и нешуточное увлечение
книгами. И не пошлыми бульварными бестселлерами, а самыми серьёзными авторами из
нашей литературы (переживавшей тогда всплеск), наравне романами, поступавшими
из-за той стороны «занавеса». Васильев и Астафьев стояли на полках рядом с
Амаду и Хемингуэем. Но – не во всех домах. Хорошие книги выходили
несопоставимыми с нынешними тиражами, но купить их было невозможно. У Виницких
они были – кто-то из родственников работал в какой-то книготорговой
организации. И это была одна из тех нескольких поселковых библиотек, которой,
во многом, я обязан своему «высшему образованию». Мы не просто читали книги и
толстые журналы – для нас это также было прологами к длительным обсуждениям и
споров, наедине и в компаниях.
Но, несмотря на тягу к анализу всего, что только попадало в
поле зрения, и те многочасовые дискуссии, в результате коих все испытывали
удовлетворение (хотя каждый оставался при своём) – это не были серьёзные учёные
беседы. Мы вообще не были серьёзными, и весёлое отношение ко всему окружающему,
переходящее временами в неистовое зубоскальство – были характерным
сопровождением всего тогдашнего бытия. Это время не зря считается «золотым веком» анекдотов, при каждой
встрече, после приветствия, мы обменивались новыми всенародными шутками,
которые в нашем окружении умели рассказывать все. Но столько, сколько их хранил
и выдавал Виницкий – было неподвластно никому.
Одной из самых симпатичных черт его характера было то, что
он никогда не боялся тратить себя на своих друзей и близких, умел проявлять
неформальный интерес ко всем встречным, искренне
старался проникнуться в увлечениями любого настолько, чтобы разговаривать с ним
на равных. Умение жить удивительным образом сочеталось в нём с любовью к жизни,
а потому не было в нём никакой характерной жлобливости «жучков» и снобизма
обладателей. Ему было хорошо и комфортно лишь тогда, когда так же хорошо и комфортно чувствовали
себя все, кто только его окружал. От того-то, рядом с ним было великое
множество самого разнообразного люда – от высоколобых интеллектуалов, до
тороватых фарцовщиков.
Это умение сочетать несочетаемое позволили Толику очень
быстро и безболезненно адаптироваться в резко изменившемся мире. Когда, подобно
многим сверстникам, он оставил любимую физику (в которую пришёл по стопам
родителей) и отдался бизнесу. Однако ранние его бизнеспроекты были связаны всё
с теми же 80-ми. Первая поселковая дискотека, под которую было отдано огромное фойе
второго этажа в нашем Доме культуры и куда собирались раз в неделю любители
потанцевать не только из свои, но и
окрестные (из СНКа, Табака, Ключей, Красного поля) – была детищем Толика Виницкого.
Ему удалось выбить деньги из поселкового бюджета, достать труднодоступное
оборудование, собрать и расставить всё это как нужно и сделать из танцев под
магнитофон (с неизменным уличным мордобоем, под конец) – феерическое действо
(мордобои, правда, никто не отменял). Он был не только движителем и
организатором – но и первым диск-жокеем этого небывалого предприятия.
Любопытно, что в те годы мы, молодые и жаждущие веселья, вообще-то
не желали ждать, когда кто-то приедет и развлечёт нас. Хотя всякие заезжие
цирковые и эстрадные бригады постоянно гастролировали на сцене поселкового Дома
Культуры, а ещё больше звёзд мелькало в стенах Дома Учёных. Но мы и сами могли собраться, коллективно написать сценарий,
распределить и разучить роли и выдать концерт-капустник на чей-нибудь День
рождения, или на Новый Год. А однажды даже решили порадовать своим высоким
искусством земляков, выступив со сцены ДК. Энергии-то и энтузиазма было - не
меряно! Понятно, что Толик Виницкий и тут был не на вторых ролях.
Таким и запомнился. Таким и остался…
Комментариев нет:
Отправить комментарий