Историческая география Посёлка: Сорокавосьмиквартирные

 

 

Изначально Посёлок состоял в своей жилой части лишь из Домиков и Бараков. Но очень скоро на северо-западной окраине началось новое масштабное строительство. А географический словарь поселковских старожилов обогатился новым топонимом – Сорокавосьмиквартирные (подразумевалось – дома). Название закрепилось и дожило до настоящего времени. Хотя, как я понимаю, далеко не все крупноблочные и многоэтажные дома, возводимые впоследствии, ограничивались заповеданными 48 квартирами.

Лишь только, силами родного СМУ-26 началось строительство, этот край Посёлка стал популярным местом для вечерних прогулок. Сюда ходили гулять целыми семьями. Посмотреть, как быстро движется возведение невиданных 4-х этажей. Такие прогулки на стройку (к «сорокавосьмиквартирным»!) запали и в мою память, в чреде самых ранних воспоминаний о жизни в Посёлке. Скорее – ассоциативно: фоном закатного неба, клубами оранжевой пыли, балетными «па» башенных кранов, железной поступью экскаваторов и самосвалов, синтетическим ароматом кипящей смолы. И чувством гордости за родной Посёлок! Напомню, что и в Алма-Ате, в те годы «этажное строительство» только ещё начиналось. Аналогичными «крупнопанельками» застраивались первые («номерные») Микрорайоны. (И позже, когда наши гости впервые приезжали в Посёлок, они с удивлением цокали языками, видя такие городские очертания среди колхозных пасторалей.)

«Сорокавосьмиквартирные», по мере готовности, заселялись сотрудниками института, «опоздавшими» к сдаче Домиков, и жителями Бараков, которые изначально считались лишь временным жильём первостроителей (и сохранились до наших дней). В неофициальном рейтинге «престижности» их квартиры, правда, считались третьесортными, в сравнении с коттеджами на Академической и Домиками (ниже стояли только Бараки), но, честно говоря, мы, дети, о том не задумывались и часто завидовали своим сверстникам из «сорокавосьмиквартирных». Те во многом социальней, консолидированней и ближе друг другу, чем мы.

Однако какой-то непреодолимой грани или конфронтации не существовало (в отличие от Бараков и бараковских). Все мы учились в одних классах одной Школы. Все были участниками одних команд и кружков. Все читали одни и те же учебники и книги, смотрели кино в одном кинотеатре. Так что местожительства никак не влияло отношения и дружбу.

Для меня самым родным из «сорокавосьмиквартирных» навсегда останется дом, самый близкий к улице Валиханова, построенный одним из первых. В первых классах моими лепшими приятелями были Володя Круглов и Лёша Ананьев, а в послешкольном возрасте их младшие сёстры великолепные Натальи, подросшие и расцветшие. А лучшим школьным другом в период окончания был проживавший в этом же доме Сергей Алексухин. Что и говорить, «дружить» в те времена, значило быть своим человеком в доме друзей.

Но свои привязки были и к другим Сорокавосьмиквартирным. Где приходилось часто бывать в гостях у двух Свет (Ильиной и Слетниковой), также одноклассниц. Одна из них жила в крайнем доме массива на севере, другая – на западе (у Нижней остановки).

И ещё один момент, благодаря которому мы часто бывали у Сорокавостмиквартирных в самое экстремально-тёмное время суток. В любой нашей компании, всенепременно, отмечались нежные существа (в Союзе, напомню, они относились исключительно к женскому полу), которые проживали в одном из крупнопанельных домов. И, конечно же, во избежание возможных эксцессов, нуждались в проводах - до самых дверей квартиры, после любых поздних посиделок и самозабвенных гулянок. «Проводы» участниц дружеского застолья обычно начинали именно с Сорокавосьмиквартирных.

Историческая география Посёлка. Великий пустырь.

 

Сразу «за Школой» начиналось огромная пустошь – территория изначально прирезанная к Посёлку и оставленная «про запас». На западе она была ограничена «дорогой к Институту», на юге – Аспирантским общежитием, на севере – Сорокавосьмиквартирными домами.

Это было вполне «дикое поле» идеально приспособленной для детских игр и молодёжных прогулок при луне - с бурьянами и терновниками, с птицами и кузнечиками, с редкими тропинками (одна из которых шла к Школе от Сорокавосьмиквартирных, вдоль овражка, позже отгороженного гаражами, вторая – напрямую, к Бригаде, через Летний кинотеатр, третья, по задворкам старых Садиков и домиков – к Аспирантскому и магазинам). Временами, правда, какие-то участки распахивались и раздавались под «огороды» жителям Посёлка.

Иногда, чаще весной, Пустырь охватывало пламя, которое приходилось тушить пожарникам (пламя возгоралось из искры, к которой чаще всего были причастны учащиеся Школы). Весной же, здесь могли устраивать импровизированные пикнички, с загаранием и волейболом.

Зимой всё это пространство было исчёркано лыжнями – это и был ближайший лыжный стадион посёлка. И тренировочная база для школьников на уроках физкультур.

Пустырь начал застраиваться к концу 60-х. Тогда тут возникла Бойлерная, обеспечивающая бесперебойную подачу горячей воды во все дома и домики Посёлка. И Новый садик, Старый-то совсем уже не устраивал жителей своими размерами.

Старый, кстати, тогда же передали Областной Станции Юных Техников. Так что Пустырь превратился ещё и в испытательный полигон для авиа и ракетостроителей. Тут же пролегали и трассы для мотоциклистов-кроссовиков.