Изначально Посёлок состоял в своей жилой части лишь из
Домиков и Бараков. Но очень скоро на северо-западной окраине началось новое масштабное
строительство. А географический словарь поселковских старожилов обогатился
новым топонимом – Сорокавосьмиквартирные (подразумевалось – дома). Название
закрепилось и дожило до настоящего времени. Хотя, как я понимаю, далеко не все
крупноблочные и многоэтажные дома, возводимые впоследствии, ограничивались заповеданными
48 квартирами.
Лишь только, силами родного СМУ-26 началось строительство, этот край
Посёлка стал популярным местом для вечерних прогулок. Сюда ходили гулять целыми
семьями. Посмотреть, как быстро движется возведение невиданных 4-х этажей.
Такие прогулки на стройку (к «сорокавосьмиквартирным»!) запали и в мою память, в
чреде самых ранних воспоминаний о жизни в Посёлке. Скорее – ассоциативно: фоном
закатного неба, клубами оранжевой пыли, балетными «па» башенных кранов,
железной поступью экскаваторов и самосвалов, синтетическим ароматом кипящей
смолы. И чувством гордости за родной Посёлок! Напомню, что и в Алма-Ате, в те
годы «этажное строительство» только ещё начиналось. Аналогичными
«крупнопанельками» застраивались первые («номерные») Микрорайоны. (И позже,
когда наши гости впервые приезжали в Посёлок, они с удивлением цокали языками,
видя такие городские очертания среди колхозных пасторалей.)
«Сорокавосьмиквартирные», по мере готовности, заселялись
сотрудниками института, «опоздавшими» к сдаче Домиков, и жителями Бараков,
которые изначально считались лишь временным жильём первостроителей (и
сохранились до наших дней). В неофициальном рейтинге «престижности» их квартиры,
правда, считались третьесортными, в сравнении с коттеджами на Академической и
Домиками (ниже стояли только Бараки), но, честно говоря, мы, дети, о том не
задумывались и часто завидовали своим сверстникам из «сорокавосьмиквартирных».
Те во многом социальней, консолидированней и ближе друг другу, чем мы.
Однако какой-то непреодолимой грани или конфронтации не существовало
(в отличие от Бараков и бараковских). Все мы учились в одних классах одной
Школы. Все были участниками одних команд и кружков. Все читали одни и те же
учебники и книги, смотрели кино в одном кинотеатре. Так что местожительства
никак не влияло отношения и дружбу.
Для меня самым родным из «сорокавосьмиквартирных» навсегда останется
дом, самый близкий к улице Валиханова, построенный одним из первых. В первых
классах моими лепшими приятелями были Володя Круглов и Лёша Ананьев, а в
послешкольном возрасте их младшие сёстры великолепные Натальи, подросшие и
расцветшие. А лучшим школьным другом в период окончания был проживавший в этом
же доме Сергей Алексухин. Что и говорить, «дружить» в те времена, значило быть
своим человеком в доме друзей.
Но свои привязки были и к другим Сорокавосьмиквартирным. Где приходилось часто бывать в гостях у двух Свет (Ильиной и Слетниковой), также одноклассниц. Одна из них жила в крайнем доме массива на севере, другая – на западе (у Нижней остановки).
И ещё один момент, благодаря которому мы часто бывали у
Сорокавостмиквартирных в самое экстремально-тёмное время суток. В любой нашей компании,
всенепременно, отмечались нежные существа (в Союзе, напомню, они относились исключительно
к женскому полу), которые проживали в одном из крупнопанельных домов. И,
конечно же, во избежание возможных эксцессов, нуждались в проводах - до самых дверей
квартиры, после любых поздних посиделок и самозабвенных гулянок. «Проводы»
участниц дружеского застолья обычно начинали именно с Сорокавосьмиквартирных.
Комментариев нет:
Отправить комментарий