Детсад

Все коренные жители посёлка первых десятилетий его истории ходили в детские сады. Здесь начиналась наша социальная жизнь и та дружба, которая затем продолжалась в школе и тянется у многих через всю жизнь.

Первые пару лет после появления посёлка детский сад располагался в бараках, рядом с тогдашней поселковской площадью, в конце улицы Молодёжной. Потом перешёл в специально построенные двухэтажные павильоны в другой конец всё той же Молодёжной улицы. А во второй половине 60-х «детсад» переехал туда, где  располагается ныне. Уступив своё место Станции юных техников и яслям. В те же годы СМУ-26 построили для своих детей ещё и собственный садик рядом с больницей. Посёлок рос, население его было молодым и детей становилось всё больше.

Всё моё поколение имело полноценное детсадовское воспитание (и образование). Дома, под присмотром бабушек, воспитывались единицы. А что такое чужие бонны и гувернантки, нанятые для присмотра за чадами, тогда знали только по книгам и кино. Родители, молодые и амбициозные, работали, мамы в этом ни в чём не уступали отцам, и детские сады были непременным этапом всякой полноценной биографии любого из моих сверстников.

Нашим каждодневным воспитанием (при существовавшей тогда рабочей шестидневке – шесть дней в неделю) днями напролёт занимались нянечки и воспитательницы. Большинство нянечек были добрыми женщинами уже немолодого возраста. А воспитательницы, принадлежавшие к поколению наших мам, были гораздо моложе. Но и те и другие были свои, поселковские, в крайнем случае – «сэнэковские».

И это отражалось на атмосфере, царившей в нашем садике. Всё было каким-то домашним, тёплым и принималось нами, как должное. Жизнь детсадовская, хотя и проистекала в атмосфере жёсткого расписания (игры на воздухе, занятия в комнате, обед, сон, полдник, ожидание родителей), но было переполнено теплом, заботами и сюрпризами. Все обиды гасились в зародыше, и у меня не осталось никаких негативных воспоминаний от пяти лет проведённых в садике. Я даже не могу припомнить, чтобы кого-то за что-то наказывали.

Однажды мы, с лепшим другом Санькой Загурским, вместо послеобеденного сна тихонько просочились за дверь и отправились исследовать заросшие терновником балки на близлежащем пустыре. Нас искали несколько часов, но я не помню, чтобы к нам применялись какие-то репрессивные меры. (Мой «подельник» Саня Загурский-Волженин уже несколько лет покоится на нашем тихом кладбище – мир его праху!)

Из воспитательниц помню лишь Светлану Петровну Романенко, добросердечную женщину, маму ещё одного нашего сверстника – Сани Романенко. От других остались только образы, тёплая аура, ощущение защищённости и состояние источаемой ими душевности. И сегодня мне хочется, хотя и запоздало, искренне поблагодарить всех их, наших воспитательниц и нянечек, за то, что они были такими, и за то, что именно они были тогда рядом.

И ещё хотел бы попросить всех, кто помнит имена-фамилии наших первых наставниц – не поленитесь написать их в комментариях. Пусть они останутся для истории.