Так назывался один из научно-популярных журналов, который у
нас дома выписывали одно время (вместе с традиционными «Природой» и «Знания-Силой»,
ранними «Юным натуралистом» и «Юным техником» и фрагментарными «Техникой –
молодёжи» и «Наукой и жизнь»). Но химия была частью нашего бытия и без того.
Она всё настойчивее вторгалась в жизнь (век пластиковых пакетов ещё был
впереди, но пластмассовые игрушки и посуда, а также модная ткань нейлон уже
были в каждом доме). Ведь XX
век считался ещё и «веком химии». Зачарованные возможностями и магией этой
волшебной науки, все мы с каким-то неясным волнением ждали, когда она займёт
своё место в расписании наших уроков и мы переступим порог кабинета, который, в
отличие от всех прочих школьных классов, имел не только особый облик, но и свой
характерный запах. Не последнюю роль в этом неосознанном влечении играли
школьные легенды и предания о том, «как однажды, на химии кто-то смешал одно с
другим и…» В общем – «ба-бах!» «А химичка…»
А ещё - многие наши родители были связаны с химией по
работе. И их увлечённость своим делом не могла не передаваться нам. Вот яркое
воспоминание на данную тему Кати Масловой:
«До сих пор помню то
ощущение чуда и причастности к чему-то взрослому и замечательному, которое
возникало, когда мама брала нас с собой на работу. Лаборатория дозиметрии
какое-то время располагалась в том же здании, что и проходная на территорию
ИЯФ. Всякие тигелечки, мензурки, печи, весы с волшебными маленькими гирьками -
царство её величества Химии. На уроках химии у Валентины Ивановны Биттибаевой
тоже было интересно, и лабораторные мы делали со всякими химикатами - спасибо
институту, наша школа никогда не имела трудностей с необходимыми реактивами для
занятий. Но у мамы на работе все было по-взрослому. И мама объясняла, что
делается, как, почему так и зачем все это надо. Из этого интереса родились и
победы на химических олимпиадах, вначале школьных, потом на областной…»
В кабинете химии блестели реторты, пробирки и колбочки,
пылали спиртовки, а во всю стену была нарисована огромная таблица Менделеева. Благодаря
шефству института обеспеченность занятий всем необходимым для проведения опытов
действительно была стопроцентной.
Наверное, в школе работали и другие «химички», но я помню
только незабвенную Валентину Ивановну, которая одно время была и нашим классным
руководителем и старшая дочка которой, Тома, с первого класса училась вместе с
нами. Честно говоря, воспоминания о самих занятиях и полученных знаниях почти
что изгладились из памяти. И это несмотря на то, что я дважды умудрился сдать
химию летом 1975-го – на выпускных и вступительных экзаменах. (А потом ещё
несколько раз в институте.)
Кроме Валентины Ивановны при упоминании химии в школе, всплывает
в память Мадера Кирилловна, которая после окончания школы (она выпустилась лет
на пять ранее нас) работала лаборанткой. В десятом классе мы часто коротали
время уроков в её подсобке, имевшей выход, как в аудиторию, так и в коридор.
Состязаясь друг с другом в безобидных шутках, и поблёскивая мудростью мыслей в глубоких
и насмешливых глазах цветущей восточной красавицы. Удивительно не то, что нас
терпела Мадера, а то, что и Валентина Ивановна, появление которой несложно было
спрогнозировать, охотно принимала участие в наших полусветских раутах, вовсе не
интересуясь – что это мы тут делаем, когда должны быть где-то на уроках. К тому моменту, правда, вместо неё классным
руководителем у нас уже был Михал Мироныч Ветров.
Ну, а химия - не для всех проходила даром. В каждом выпуске
нашей школы обязательно был кто-то, кто
поступал на химфаки разных вузов. У нас таких было двое – Света Слетникова и
Марьяна Шеффер. Одна закончила знаменитый Химико-технологический институт в
Ленинграде, а вторая наш КазГу.
Комментариев нет:
Отправить комментарий