Как изначально выглядели домики посёлка, и что это несло их жителям.

Когда рождался ИЯФ, наших родителей, молодых и перспективных специалистов со всего Союза, заманивали в посёлок не только интересной работой, но и человеческими условиями проживания. Жилищный вопрос в СССР был столь болезненным, что своего угла ждали не то, что годами и десятилетиями – жизнями! А тут, всем первопоселенцам, сразу предоставляли не то, что квартиру – отдельный домик, да ещё и с приусадебным участком! Несмотря на то, что основным мотивом, определявшим жизнь молодых физиков 60-х годов, была всё же работа – от чего было не воспользоваться таким предложением? Наша семья, к примеру (бабушка, родители и двое совсем малых детей - мы с сестрой), ютилась в одной комнате знаменитого общежития на 9-й линии. Там же жили Ботвины, Ким Шарапов и многие другие ветераны института.

Переехать из общаги в трёхкомнатный дом, пусть и небольшой – этому завидовали многие! Правда, по-первости, пока посёлок строился, семьи проживали уплотнённо. Первой заселялась наша улица Садовая. С нами некоторое время жили Сычиковы, пока достраивали их домик на Альпинистов (увы, недавно уничтоженный нелепым пожаром). А рядом, у Бахтаевых, квартировал наш любимый «дядя Ким», который получил своё жильё позже, когда появились 48-квартирные дома.

То, как изначально выглядели типовые домики (до того типовые, что некоторые, возвращаясь с дружеских посиделок упорно ломились к соседям), нынче можно увидеть только на фотографиях. Ни одного «исторического» домостроения в посёлке не осталось уже в 70-е годы. Когда все массово начали «утеплять веранды».

Эти самые веранды, примыкавшие к залу, были любимым местом летних посиделок и пирушек в первые годы поселковой жизни. Жизни, которая была бурлящим и кипящим социальным бульоном – естественным следствием того, что здесь, в одном месте, вдруг, собралось столько близких по возрасту и духу талантливых людей, одержимых работой и связанных неуёмной жаждой общения.

Это было завораживающее время и упоительная атмосфера! Ничем не перекрытая перспектива (горы были видны из любого места и, казалось, нависали над посёлком) и отсутствие заборов - стали причиной той удивительной мобильности и открытости, подобной которой позже уже никогда не наблюдалось. (Об этом я говорил ранее.) Стоило кому-то выйти на свою веранду, как тут же, завидев это из своего окна, появлялся приятель с другого конца посёлка. Продолжить начатый на работе научный спор, стрельнуть папиросу, распить (не без того!) бутылочку того-сего, рассказать о прочитанной книге, принести взятый накануне стул, попеть-поиграть ансамблем (наши родители не только любили, но и умели делать то и другое). Где появлялся один, там вскоре оказывалось несколько. За взрослыми тянулись отпрыски, которые также прекрасно знали все всех. У нас были свои интересы и прелести - шумная и слабо контролируемая возня и беготня до самой темноты.

Эйфория одинаковых условий жизни поддерживала в людях не только гипертрофированную коммуникабельность, но и чувство достоинства и равенства всех первопоселенцев друг с другом. Ведь жильё в посёлке получали не только научные сотрудники, но и инженеры, и производственные рабочие, и токари из мехмастерских, и шофера с автобазы, и продавцы, и учителя. (Рабочие СМУ-26, возводившего институт и посёлок, истинные старожилы, жили, правда, в бараках, а после, в многоквартирных домах – но об этом мы ещё вспомним.)

В первые годы домики несли ещё одно важную функцию. Давали единственную тень, которая позволяла наслаждаться хоть какой-то прохладой летом, когда солнце раскаляло всё пространство голого посёлка до состояния жаровни. В зависимости от времени суток можно было всегда укрыться от палящих лучей с другой стороны. Потому вечером, мы, например, часто пережидали время не на веранде, а «на крыльце».

Для того чтобы укрыть комнаты от всевидящего ока были предусмотрены ставни на окнах. Эти ставни стали вожделенным убежищем не только для прописанных жильцов, но и для неугомонных воробьёв, и ос, строителей огромных (как казалось) серых осинников – предмета азартной нашей охоты и, как следствие, распухших физиономий.

Ещё один характерный элемент, дополняющий вид первозданных домиков – укрытые ржавой жестью кирпичные трубы на крышах. Надобность в них отпала коль только в домиках появилось центральное отопление и газ – то есть почти сразу. А лишился их посёлок массово в зиму 1966 года, когда они вдруг начали падать одна за другой, не выдерживая массы упавшего снега.